— Габриель, у тебя есть совесть?

— Как прикажешь понимать твой вопрос? — насторожился он.

— Ты веришь, что существует разница между хорошим и плохим? Между добром и злом?

— Естественно.

— И ты понимаешь эту разницу?

Он обхватил лицо руками:

— Джулианна, я же не социопат. Знать — не проблема. Проблема в том, чтобы поступать сообразно знанию.

— Значит, ты не потерял душу. Только тот, у кого есть душа, понимает разницу между добром и злом. Пусть ты наделал много ошибок, но ты стыдишься их. Ощущаешь свою вину. Они вызывают у тебя раскаяние. А если ты не потерял душу, значит не потерял и своего шанса на искупление.

Габриель грустно улыбнулся и поцеловал ее:

— Ты сейчас говоришь как Грейс.

— Грейс была очень мудрой женщиной.

— Мисс Митчелл, ты унаследовала ее мудрость.

— Возможно. А может, мне открылось что-то из мудрости Фомы Аквинского. С вашей помощью, профессор.

Он слегка задрал ей футболку. Не столько чтобы посмотреть, сколько чтобы приложиться губами к ее голому телу.

— Габриель! Так нечестно! — захихикала Джулия, пытаясь вывернуться.

Габриель еще несколько секунд продолжал целовать ее, наслаждаясь звучавшим в темноте смехом Джулии, и лишь потом отпустил.

— Спасибо, Джулианна. — Он нежно погладил ее по щеке. — Ты почти убедила меня.

Джулия обвила руками его талию и прижалась к нему.

— Мне нравится твой запах, — вдруг призналась она. — Ты часто меняешь одеколоны?

— Нет. Спасибо Ричарду и Грейс. Это они впервые купили мне одеколон «Арамис». А потом я привык к этому запаху. А ты считаешь, что стоит попробовать другую марку?

— Нет. Не надо менять то, что тебе досталось от Грейс.

Улыбка Габриеля увяла, но он все-таки поцеловал ее в лоб.

— Хорошо еще, что она не выбрала одеколон «Брут».

Джулия засмеялась.

Прошло еще несколько минут.

— Габриель, хочу сказать тебе одну вещь.

Он кивнул, думая, что она продолжит разговор об искуплении.

— Тогда, в яблоневом саду… ты мог бы получить от меня все. Я была готова тебе отдаться.

— Знаю, — сказал он, проводя большим пальцем по ее щеке.

— Откуда ты знаешь?

— Просто мне знаком язык женского тела. В ту ночь ты была очень… восприимчивой.

— Так ты знал, что я…

— Знал.

— И не стал…

— Нет.

— Почему?

— Потому что тобой тогда управляла не душа, а тело. Я был так счастлив, что встретил тебя, что лежу и обнимаю тебя… Мне этого было достаточно.

— Удивительная была ночь, — вздохнула Джулия и поцеловала его в шею.

— Когда мы приедем с Селинсгроув, мне хотелось бы побывать в том саду. Пойдешь со мной?

— Обязательно.

— Поцелуй меня, — попросил он.

Джулия целовала его до головокружения. До знакомого уже пламени. До тех пор, пока он со вздохом не отстранился. Для нее это было похоже на внезапное расставание. Внутри зашевелились прежние тревоги. Габриель это почувствовал.

— Джулианна, мое желание не стало меньше. Просто оно… слишком велико. Но я не могу говорить тебе одно, а через полчаса делать совсем другое. — Он зарылся в ее волосы.

Джулии хотелось признаться ему, что с ним ей спится крепче и спокойнее, чем одной. Она была бы счастлива спать с ним каждую ночь. И еще… она искренне хотела его.

Но она ничего не сказала.

Проснувшись, Джулия увидела, что лежит одна. Старомодные часы на ночном столике показывали почти полдень. Неужели она столько проспала?

Рядом с часами ее ждал легкий завтрак: шоколадная булочка и стакан апельсинового сока. К бокалу была прислонена записка. Лист был вырван из блокнота Габриеля.

Джулия улыбнулась и взялась за булочку. Она никуда не торопилась. Судя по тону записки, Габриель был счастлив. Его счастье передалось и ей. Покончив с завтраком, Джулия отправилась в ванную. Проходя через спальню, она чуть не споткнулась обо что-то. Глянув под ноги, Джулия увидела три белые бумажные сумки с эмблемой «Холт ренфрю». Она сердито пнула их ногой и отправилась на кухню.

К ее удивлению, Габриель уже был там. Он сидел за барной стойкой, пил кофе и, нацепив очки, просматривал газету. В бледно-голубой рубашке, подчеркивающей синеву его глаз, и простых черных штанах он выглядел, как всегда, ужасно красивым. Джулия невольно застыдилась своей футболки и шорт.

— Доброе утро, Джулианна. — Габриель отложил газету, отставил чашку и раскрыл руки, подзывая ее. Джулия успела соскучиться по его рукам, и долго упрашивать ее не пришлось. — Как ты спала? — шепотом спросил он.

— Замечательно.

— Ты, наверное, устала. Как ты себя чувствуешь?

— Великолепно.

— Завтрак съела?

— Кто же откажется от такого завтрака?

— Я его оставлял на случай, если ты проснешься раньше. Хочешь, я приготовлю что-нибудь посытнее?

— А ты сам ел?

— Такую же булочку. С первой чашкой кофе. Я ждал тебя. — Он снова поцеловал ее, теперь уже крепче.

Джулия робко спрятала руки в его волосах. Габриель ласково втянул ее нижнюю губу и подмигнул:

— Я, когда выходил, честно говоря, опасался: вдруг ты уйдешь.

— Я никуда не уйду, даже если бы и хотела. У меня до сих пор ноги болят от вчерашнего хождения на каблуках. Честное слово, кроссовки лучше.

— Хочешь, я помогу твоим ногам? Сделаю горячую ванну, потом массаж.

Джулия покраснела.

— Ты действительно хочешь, чтобы я осталась на все выходные? — спросила она, меняя тему.

— Я хочу, чтобы ты осталась навсегда.

— Габриель, я серьезно спрашиваю.

— Ну, во всяком случае, до утра понедельника.

— У меня не та одежда. Я не могу почти два дня ходить в этом платье. Все равно нужно кое-что взять из дома.

— Если это так нужно, я свожу тебя домой. Или дам ключи от внедорожника, и ты съездишь сама. Впрочем, может, тебе и не понадобится ехать домой. Ты видела пакеты в спальне? — спросил он, снова подмигивая ей.

— Что в них?

— То немногое, что может тебе понадобиться, когда остаешься в доме друга.

— И откуда это «то немногое»?

— Из магазина, где Рейчел покупала тебе сумку.

— Ты опять потратил на меня кучу денег? — нахмурилась Джулия.

— Во-первых, ты моя гостья. Правила гостеприимства требуют, чтобы я удовлетворил все твои потребности.

Они оба почувствовали подтекст этой фразы. Габриель, дразня ее, слегка высунул язык, и Джулии стоило немалых усилий, чтобы не прыгнуть ему на колени.

— Мне неудобно… Ты покупаешь мне одежду.

— Насчет «неудобно» ты скажешь, если что-то не подойдет тебе по размеру, — заявил Габриель, пытаясь превратить ее слова в шутку.

— Как будто я…

— Джулия! Прекрати! — почти крикнул он, и его лицо сразу помрачнело.

Она сжалась, чувствуя, что опять все испортила.

— Джулианна, почему ты так бешено противишься моей щедрости?

— Я не противлюсь.

— Противишься. Неужели ты думаешь, что я пытаюсь тебя задобрить… с известной целью? — (Джулия вспыхнула.) — Я никогда не покупал женщин. Случалось, помогал, но ничего не требовал взамен.

— Знаю.

— Тогда в чем проблема?

— Не хочу оказаться у тебя в долгу.

— У меня? В долгу? Я что, похож на ростовщика, который заставляет своих должниц расплачиваться натурой?

— Я так не думаю, — шепотом ответила она.

— А как ты думаешь?

— Я хочу крепко встать на ноги. Возможно, когда-нибудь я буду зарабатывать столько же, сколько сейчас зарабатываешь ты. А пока ты профессор, я аспирантка, поэтому…

— Мы с тобой не впервые говорим на эту тему. Хочу еще раз тебе объяснить: подарок друга никоим образом не посягает на твою свободу и не ставит тебя в зависимое положение. — Габриель пытался говорить спокойно, но в его тоне все равно прорывалось раздражение. — А теперь я расскажу тебе, что двигало мною. Будь любезна, выслушай мою точку зрения… Я очень ценю время, когда мы вместе. Каждую минуту. Эти два дня пролетят незаметно. И я решил уберечь тебя от напрасной траты времени на поездку домой и обратно. Для меня это было очень просто. «Холт ренфрю» находится в двух шагах от моего дома… Я хотел порадовать тебя. Но если ты видишь в этом угрозу своей независимости, я отошлю все покупки обратно. — Габриель встал и, не сказав больше ни слова, ушел в свой кабинет.