Джулия ничуть не сомневалась в услышанном. Такова была Грейс — воплощение безграничного милосердия.

— Он только разыгрывает из себя цельного, уверенного человека. Внутри он сломлен. А в глубине души себя ненавидит. Я настоятельно попросила его больше не срываться и не говорить тебе гадостей. Надеюсь, теперь его поведение станет лучше. А если нет, обязательно мне позвони. Тогда я ему даже на расстоянии устрою ад кромешный.

— Я недотягиваю до его высоких стандартов, — усмехнулась Джулия. — Как еще вести себя с туповатой аспиранткой? Он постоянно напоминает мне о моей заурядности.

— А ты не преувеличиваешь? Вряд ли мой братец стал бы пялить глаза на туповатую аспирантку.

— А разве он на меня пялится? — продолжая сосредоточенно жевать конфету, спросила Джулия.

— Разве ты сама не заметила, что он постоянно смотрит в твою сторону? Например, вчера в клубе. Стоит тебе сделать глоток — как он впивается в тебя глазами. Я ему подмигивала, а он хмурился и продолжал на тебя смотреть. — Рейчел вздохнула: — Я буду скучать по вам обоим… Кстати, когда Габриель узнал, что я собираюсь облегчить здешние магазины, он мою затею не только одобрил, но еще и денег подбросил.

— Рада за тебя. Для чего же еще нужны старшие братья? — засмеялась Джулия. — И что же ты себе купила?

— Ты не поняла. Он дал мне денег на покупку для тебя.

Джулия помрачнела и отвернулась.

— Это еще зачем? Я его ни о чем не просила.

— Ну уж если ты не знаешь, откуда мне знать? Может, в знак особой к тебе симпатии.

— О чем ты говоришь? Он даже в клубе не удержался и наговорил мне гадостей.

— Неужели? — удивилась Рейчел. — Говорю тебе как есть. Он дал мне денег и попросил купить тебе подарок. И назвал, какой именно. Я, как послушная сестра, выполнила просьбу старшего брата. Вот твой подарок. — Рейчел передала Джулии коробку.

— Не надо мне его подарков! — заартачилась Джулия.

— Что за детские капризы? — упрекнула ее Рейчел. — Ты сначала открой и посмотри.

Джулия понимала, что ведет себя глупо, но продолжала мотать головой. Тогда Рейчел сама открыла коробку. Внутри лежала темно-коричневая сумка-почтальонка. Кожаная. Итальянская. Джулия подняла сумку на вытянутой руке, разглядывая ее со всех сторон. «Фенди».

— Ну, что ты теперь скажешь, упрямая девчонка?

— Д-да н-не знаю, — глядя на красивую, классического фасона сумку, ответила ошеломленная Джулия.

Рейчел забрала у Джулии сумку и стала рассматривать внутренние швы, многочисленные отделения и кармашки. Все было сделано очень добротно.

— Ты посмотри, какая прелесть. Ты сюда столько всего можешь положить. С портфелем ходить неудобно — руку оттягивает. А из рюкзаков ты выросла. Эта сумка — оптимальный компромисс. К тому же она сделана в Италии. Мы-то с тобой знаем, как Габриель помешан на всем итальянском. — (Джулия покраснела и заерзала на месте.) — В общем-то, Габриель запретил мне говорить, что подарок от него. Но я не хочу тебе врать. Младшие сестры не всегда обязаны слушать старших братьев, — усмехнулась Рейчел.

— Думаешь, Габриель сделал подарок мне? Он сделал подарок себе, — сказала Джулия. — Знаешь, как он назвал мой рюкзак? «Рюкзачное недоразумение»! Поскольку я его приказам не подчиняюсь, он решил действовать через тебя. Думал, что тебя-то я послушаюсь. Нет, Рейчел. На мое «рюкзачное недоразумение» дается пожизненная гарантия. Я отошлю свой рюкзак в их головной офис в штате Мэн и получу новый. Я сама решаю, в чем мне носить книги и тетради. А свой итальянский шедевр профессор Эмерсон может забрать себе и услаждать свой утонченный итало-ориентированный вкус либо вернуть сумку в магазин и получить обратно деньги. Или он их не считает?

— Представь себе. Денег у него предостаточно, — сказала Рейчел, досадуя, что их разговор перешел в эту плоскость.

— Рейчел, я понимаю: профессорская зарплата заметно отличается от аспирантской стипендии. Но профессора не зарабатывают миллионы.

— Разумеется. Деньги ему достались по наследству.

— От Грейс?

— Что ты! От его биологического отца. Несколько лет назад Габриеля разыскал какой-то адвокат и сообщил, что его отец умер, завещав ему кучу денег. Габриель до этого и имени своего отца не знал. Поначалу он лишь морщился и говорил, что слышать не хочет ни о каком наследстве. Потом передумал.

— Почему?

— Трудно сказать. Это произошло после его драки со Скоттом. Я была зла на Габриеля и вообще не хотела его видеть. Мы очень долго не разговаривали… А что касается этих денег, по-моему, он пытается потратить их быстрее, чем успевают набежать проценты. Он не держится за деньги. Ему хотелось, чтобы у тебя была красивая сумка. Он сам мне сказал.

Джулия покачала головой:

— Мне не важно, на чьи деньги куплена эта сумка. Я просто не хочу ее брать.

Теперь уже Рейчел кусала губы, поскольку исчерпала все аргументы. Оставались слезы.

— Джулия, пожалуйста, не упрямься. У Габриеля отвратительный характер, это верно. Но будь хотя бы ты мудрее. Он только-только пустил меня в свою жизнь. Я не хочу снова его потерять. Особенно теперь, когда нет мамы и ее доброта нас не объединяет.

Чаепития в непринужденной обстановке не получалось.

«Рейчел снова нажала на кнопку вины», — подумала Джулия.

— Не забывай, я ему не сестра. У нас с ним совсем другие отношения: он мой профессор, а я его аспирантка. Боюсь, этот подарок еще наделает ему неприятностей.

— Не наделает. Ты же меня не выдашь?

— Нет, конечно.

— Вот и отлично. Надеюсь, аспирантов здесь еще не обязывают отчитываться, откуда у них появляются новые вещи. Наконец, можешь считать эту сумку запоздалым подарком на день рождения от меня или от Грейс… — Рейчел хлопнула себя по лбу: — А ведь я действительно забыла про твой день рождения. Позорище просто!

— Ничего страшного. Я его больше и не отмечаю. Слишком тяжело… Не могу.

— Что, он напоминает о себе?

Джулия сжалась:

— Напоминал. И то когда бывал сильно пьян или когда его в очередной раз бросали. Переехав сюда, я поменяла номер мобильника. Теперь пусть звонит сколько угодно.

— Сволочь, — пробормотала Рейчел. — Прости, я вообще не должна была говорить тебе, что сумка от Габриеля, но я не люблю врать. К тому же я знаю, как больно по тебе бьет вранье.

Подруги обменялись многозначительными взглядами. «Один подарок от Габриеля со множеством последствий, явных и тайных», — размышляла Джулия. Ей не хотелось принимать этот подарок. Вчера Габриель буквально вывернул ее наизнанку, дав ясно понять, что терпит ее присутствие лишь ради Рейчел. Стильная сумка никак не вязалась с убожеством ее «хоббитовой норы». Трудно врать самой себе, когда знаешь правду. Ходить повсюду с этой сумкой, появляться на семинарах, ни на секунду не забывая, кто ее подарил? Видеть его довольную ухмылку? Как же, облагодетельствовал нищую девчонку. Нет, на такое она не согласна. Ни ради Габриеля, ни ради всех сокровищ мира.

Рейчел поняла: подруга что-то задумала. Этого нельзя было допустить. Спасительные слова выстроились сами собой.

— Джулия, если ты не возьмешь сумку и снова явишься со своим рюкзаком, Габриель заподозрит неладное. Тебе он ничего не скажет, а вот мне достанется по полной.

Джулия мысленно осыпала его проклятиями: «Боги всех претенциозных специалистов по Данте, обреченных до скончания жизни таскать кол в заднице, нашлите сыпь на его pene. [8] Прошу вас, и чтобы чесалось посильнее».

Рейчел она сказала другое:

— Ладно, подруга. Я не стану тебя подставлять. Но обязательно скажи Габриелю, чтобы больше подарков мне не покупал. Слышишь? Иначе я почувствую себя ребенком из приюта, попавшим под благотворительную акцию.

Рейчел облегченно вздохнула и заела свои тревоги очередной конфетой.

Джулия прижала сумку к груди, словно щит. Сумка вкусно пахла кожей. Этот запах странным образом изменил ход ее мыслей.

«Габриель хотел сделать мне подарок. Значит, я ему небезразлична, даже если он это сделал из жалости. Зато теперь у меня есть не только его фотография… то, что принадлежит только мне».